Я ждал этого дня, дня когда мы полетим на Диксон. И немного волновался. Но в отличие от волнения перед полётом к центру России, когда оно было связано с трудностями полётов в горных условиях, это волнение было другого рода. Впрочем, об этом ниже. А сегодня нам предстоит очередной непростой и даже весьма насыщенный день. Ведь перед полётом на Диксон нам нужно посетить и Дудинку — еще одну столицу, в данном случае столицу Таймыра.

В 9:30 к гостинице подъехала машина Андрея Федосова из компании «Норд-Авиа», где стоял наш вертолет. Утром предстояло еще и заправить борт, ведь мы не сделали этого позавчера. Поэтому, не менее часа ушло на подготовку борта, его оборудования и наших камер, на забивку маршрута в GPS и на прочие обычные предполётные мелочи. Попрощавшись с хозяевами площадки и расплатившись, мы взлетели и взяли курс на Дудинку.

Дудинка (с ударением на «и») — это город в Красноярском крае и административный центр Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района Красноярского края. Расположена Дудинка всего в 90 километрах от Норильска, но у двух городов сложные отношения. Не смотря на то, что Норильск находится на территории, управляемой Дудинкой, он не подчиняется Дудинке. Норильск — это анклав на территории Таймырского Долгано-Ненецкого района, город прямого подчинения Красноярску. Понятно, что есть определенное соперничество. Но мы хотели посетить и Норильск, и Дудинку. Оба города по своему интересны и имеют свои неповторимые черты. А кроме того, и там, и там у нас были волонтёры — наши заочные друзья и болельщики, с которыми непременно хотелось свидеться.

Мы решили лететь от вертодрома «Валёк», к которому примыкает площадка «Норд-Авиа», на аэродром Дудинки практически напрямую, через КТА (то есть, через центр полосы) аэропорта «Алыкель». Этот аэропорт находится аккурат между Норильском и Дудинкой и обслуживает оба города. Я запросил вход в зону управления аэропорта (здесь воздушное пространство класса С) и мне сразу дали пролёт, так как других бортов не было и в ближайшее время их не ждали. Когда мы стали приближаться к промзоне Норильска, я понял, что нам не избежать попадания в дым труб норильского комбината. Ну дым и дым, проткнём и дальше полетим. Однако я не ожидал, что дым окажется столь плотным и полоса от этого дыма такая широкая. Я старался не упускать видимость земли, а местность здесь холмистая. К тому же, куча всяких вышек и ЛЭП. В общем, пришлось понервничать от проклятых труб, кислотный и едкий запах из которых, кроме всего прочего, еще и не давал нормально дышать.

Через 20 минут мы уже заходили на посадку в Дудинку. Раньше Дудинка имела собственный аэропорт. Он и теперь еще остался, но чтобы ликвидировать статус аэропорта (аэродрома), администрация сняла часть бетонных плит с ВПП и теперь он считается только посадочной площадкой для вертолетов. По-моему, это варварство и диверсия против авиации и даже против России. Но таковы экономические реалии современной России. Содержать и платить налоги за аэропорт не выгодно. Винить тут надо не только тех, кому принадлежит аэродром, но и тех, кто пишет такие идиотские законы и выдумывает такие абсурдные налоги.

На перроне нас ждали две молодые женщины — Юлия Мутовина, ведущий специалист управления общественных связей администрации Дудинки и Мария Рудакова, журналист из газеты «Таймыр». Проблема аэропорта, а вернее теперь уже вертолетной площадки в Дудинке, в том, что она отделена от города притоком Енисея. Но наши встречающие заранее договорились с катером МЧС, который перевёз нас на сторону города, а у пристани нас уже ждала машина администрации. При активной помощи Юлии, мы в течение трёх часов сделали довольно много: проехались по целому ряду интересных мест города, заехали в знаменитый дудинский порт и везде мы делали нашу сложную съемку (фото, видео, панорамы). Мы, также, заехали в магазин и, зная, что общепита на Диксоне нет и что прибудем мы в посёлок довольно поздно, закупили кое-каких продуктов и воды. Также, купили батареек для наших гаджетов.

Юлия узнала об экспедиции из обращения нашего штаба в администрацию города. Но Юлия не отнеслась к нашей просьбе о содействии, как к очередной служебной обязанности. Заинтересовавшись проектом чисто по-человечески, она изучила наш сайт www.heliex.ru и следила за передвижением вертолёта, а к моменту нашего прибытия уже хорошо знала и о проекте, и о нас. Да и вообще, тот уровень общения, который у нас завязался, никак нельзя назвать казённым. Мы видели, что для Юлии помощь нашей экспедиции была проявлением личного гостеприимства, вот почему мы с удовольствием считаем её нашим волонтером в Дудинке и вручаем ей памятный вымпел и сувенир от нашей экспедиции.

Но время неумолимо приближалось к 15:00, а это было крайним временем нашего вылета на Диксон. Нужно было торопиться, и нас снова, сначала на автомобиле, а затем на катере, доставили к аэропорту. Несколько заключительных фотографий, рукопожатий и добрых слов на прощание, и через несколько минут мы уже пролетали мимо дудинского порта, не лететь над которым нас очень настоятельно просили. Мы прошли по Енисею боком, лишь сделав несколько кадров, а мыслями я уже был на Диксоне. Из Диксона буквально несколько дней назад улетели наши друзья-самолётчики, которые летали на Диксон на пяти своих небольших самолетах, среди которых были и реплики По-2. Жаль, что мы не пересеклись с ними на Диксоне — это бы стоило того. Но увы, у них были какие-то свои планы, и мы разошлись буквально в паре дней.

Теперь я вернусь к тому, почему именно полёт к Диксону вызывал во мне волнения особого свойства. Связано это, конечно, с полярной славой Диксона. Вообще-то, официально Диксон — это просто поселок городского типа в Таймырском Долгано-Ненецком районе Красноярского края, расположенный частью на материке и частью на острове Диксон. Это морской порт и аэродром на Карском море, где в лучшие времена жило до 10 тыс. человек и даже по данным на 1991 год там проживало 4,1 тыс. жителей. А теперь в посёлке живет не больше 500 человек. Но эти скучные официальные данные ничего не говорят об истинном духе этого места.

Диксон ведет свою летопись с появления полярной станция в 1915 году, на базе которой были образованы радиометеорологический центр, геофизическая обсерватория и заработала первая радиостанция. Имя Диксон, о котором люди моего поколения знали еще с детства, окружено легендами. Это тот самый, единственный на побережье Карского моря порт, овеянный славой имен знаменитых полярников и путешественников, воспетый в стихах, описанный в многочисленных газетных статьях и книгах. Отсюда полярные летчики устремлялись в ледовую разведку и летали по полярным станциям, в этот порт заходили после долгих и опасных плаваний суда ледокольного флота, здесь, отрезанные от всего остального мира, на полярных станциях жили метеорологи. В 1970-1980-х годах, читая газетные публикации, посвященные Диксону, мне не верилось, что в этом крае, где зима продолжается 7-8 месяцев, а морозы доходят до -50°C, строят на вечной мерзлоте многоквартирные дома, есть свои оборудованные поликлиника и больница, Дом культуры, музей и даже самая северная в стране картинная галерея. Казалось невероятным, что люди здесь живут обычной жизнью, дети ходят в школы и детские сады, посреди арктической пустыни выращивают в теплицах овощи и содержат собственное стадо коров. Тогда, 30-40 лет назад, от желающих переехать на Диксон не было отбоя. Привлекала, конечно, не только романтика Крайнего Севера и красота первозданной природы, но и весьма приличные зарплаты, отличное снабжение (ассортимент диксонских магазинов и не снился большинству советских граждан), многочисленные льготы, налаженный быт, неплохое медицинское обслуживание. В ту пору в удобную гавань порта регулярно заходили суда, следующие по Северному морскому пути, и Диксон стали именовать не иначе как воротами Арктики.

Конечно, теперь от былой славы не осталось почти ничего. Давно нет людей, кто героически осваивал Арктику, давно стоят в разрухе здания и сооружения Диксона. Но слава этого места живет в памяти людей, в том числе и моей. Надо ли говорить о том, что для меня значил полёт сюда. Да не просто пассажиром-туристом, а пилотом, самостоятельно долетевшим до этих суровых мест!

Полёт проходил замечательно. Погода не просто радовала — она баловала! Тепло, солнечно, попутный ветер шустро толкал нашу стрекозу, и мы развивали 230 км/час, что обещало экономию топлива и времени. По дороге мы даже подсели в тундре и сделали видеосъемку вертолёта со стороны — Виктор высадился на каком-то пригорке и снимал, пока я летал туда-сюда. Летим-то мы одним бортом и съемок вертолёта со стороны нет, а для нашего будущего фильма такие кадры не помешали бы.

Сегодня воскресенье, а аэропорт Диксона не работает в выходные дни. Да и вообще, теперь мы будем лететь в таких глухих краях, где аэропорты не работают в выходные, а порой даже и в будни открыты далеко не все дни недели. Поэтому, на протяжении нашего перелёта мы, во взаимодействии с нашим штабом, постоянно ищем пути и возможности, как не застрять где-то на выходные и не задерживать наше продвижение. В Норильске мы решили этот вопрос при любезной помощи «Норд-Авиа» — частной вертолетной площадки, которая работает тогда, когда нужно, а не тогда, когда им захочется. Дудинка — это вообще посадочная площадка без управления. А вот Диксон — в воскресенье не работает и с этим ничего не поделать. Но и тут выход нашелся. Аэродром находится на островной части, но на стороне посёлка имеется вертолётная площадка «Юшка». Это не охраняемая и не управляемая площадка — просто бетонный квадрат с лампочками по четырём сторонам. Но кому тут нужен наш вертолёт? Мы договорились с администрацией посёлка, что нам разрешат сесть на неё. Большое спасибо за это доброй администрации, иначе бы нам пришлось ночевать еще одну ночь в Норильске или Дудинке и мы бы потеряли день. А так, мы переночуем на Диксоне, поделаем тут наши фото-видео-дела, а на утро перелетим на остров, заправимся и отправимся дальше в одно из самых сложных наших путешествий — к мысу Челюскин.

Подлетая к Диксону, при заходе на площадку я увидел, что уже стоял и ждал нас УАЗик-буханка. Мы заранее сообщили нашему штабу о времени нашего прибытия, и они созвонились с Диксоном. Не успели мы выключиться, как к площадке начали съезжаться разные машины. Нас лично встретил заместитель главы администрации посёлка Бондаренко Александр Александрович. На мотоцикле с коляской подъехал представитель местной полиции. Приехали пограничники. Приехал начальник службы спецтранспорта аэропорта Владимир Гамбургер. В общем, на какое-то время мы оказались окружены большим количеством людей. Все интересуются деталями, спрашивают о вертолёте, удивляются и фотографируются. Оно и понятно, новички в посёлке, да еще на невиданном вертолёте, разукрашенном как рекламный билборд! Мы полезли за документами: Диксон — это приграничная территория и для приезда сюда нужно получать пропуск от пограничной службы. У нас пропуска были, но погранцы не проявили к ним особого интереса, а просто попросили назавтра зайти к ним на заставу.

Благодаря помощи администрации посёлка, нас привезли в гостиницу. Гостиница — это несколько переделанных однокомнатных квартир в многоквартирном жилом доме. Внутри всё было старенькое, хотя вполне приличное, работающее и чистое. Имелся душ с горячей водой, кухонька и кровати с чистым постельным бельём. Все это показалось нам настоящей роскошью после того, что мы видели в посёлке, пока нас везли от вертолётной площадки. Мы с улыбкой обнаружили на двери одного из номеров наклейку наших друзей-самолётчиков «Летим на Диксон». Значит и они тут жили! Впору переименовать гостиницу из скучного гостиница ГУП Диксонбыт в гостиницу «Авиатор». Тем более, что дом стоит на улице Водопьянова. Мы наклеили рядом наклейку с эмблемой нашей экспедиции, бросили вещи и сразу решили пойти поснимать. Наше пребывание на Диксоне было достаточно краткосрочным — буквально этот вечер и завтрашнее утро. Поэтому, мы хотели насобирать впечатлений и кадров как можно скорей.

Первым делом мы направились к памятнику первопроходцу и исследователю Таймыра. Этот памятник — один из символов Диксона. Статный, крепкий человек, облаченный в старомодную одежду русских землепроходцев Севера, словно вышел навстречу полярному ветру. Этот человек — Никифор Бегичев. В знаменитой экспедиции Эдуарда Толля Бегичев служил боцманом на «Заре». Впоследствии он осел на Таймыре, исходил этот край вдоль и поперек, открыв несколько островов, успев поучаствовать в спасательных и поисковых экспедициях. Сделав панораму и снимки с этим памятником, мы направились путешествовать по поселку в надежде увидеть хоть что-то, оставшееся от тех романтических времен, когда в Арктику снаряжались экспедиции, вошедшие затем в школьные учебники. К счастью, наступивший в этих широтах полярный день и отличная солнечная погода позволяли нам осматривать окрестности без оглядки на время суток, хотя мы понимали, что завтра в дальний путь. Безлюдный поселок производил гнетущее впечатление. Когда-то здесь жило до 10 тыс. человек, а сегодня едва наберется 500. В летний же период и того меньше — многие разъехались по отпускам.

Тех, кто еще остался на Диксоне, в последние годы переселили поближе к побережью, в относительно новые панельные дома. А большая часть поселка просто пустует. Покинутые здания с выбитыми дверями, пустыми глазницами окон и кривыми крылечками уже покосились, покрылись трещинами и тленом. Заброшенные дворы полны какого-то несусветного мусора, ржавых бочек, кусков железа и остатков техники. Несмотря на царящую тишину, не покидает ощущение смутной тревоги. Кажется, что эти места постигла какая-то страшная беда, эпидемия, пощадившая лишь немногих — люди покинули посёлок, и он теперь стоит, словно памятник человеческой трагедии. Вообще, место поражает своей неуютностью и неприбранностью, причём таким его сделало именно пребывание человека. Достаточно отойти от поселка или просто повернуться лицом к морю, и взгляду открывается завораживающая бесконечность побережья, не менявшегося, возможно, тысячелетия, и эта суровая красота заставляет остановиться и смотреть в даль. Сегодня, спустя почти 100 лет с момента своего основания, Диксон находится на грани вымирания. Немногочисленные жители поселка работают в порту, местном гидрометцентре, в аэропорту, заняты в сфере обслуживания, рыбачат и охотятся. Заходим в магазинчик купить воды — на удивление он ещё работает. Ассортимент скуден, цены в 4-5 раз выше московских. Нда…

Мы фотографируем, снимаем панорамы и решаем дойти до нашего вертолёта — кое-что из вещей оставить в нём, кое-что забрать. По дороге назад оказываемся перед необычным памятником — на высоком, крутом берегу установлен памятный знак — окруженная массивной железной цепью гранитная плита, у основания которой лежит морской якорь. Надпись на табличке, прикрепленной к граниту, гласила: «Тессем, норвежский моряк, член экспедиции м/ш «Мод». Погиб в 1920 году». Чуть ниже по склону берега стоит старый деревянный крест, на прибитом к нему куске жести написано: «Вблизи этого места погиб участник экспедиции Руаля Амундсена Петер Тессем».

Начало этой трагической истории относится к осени 1919 года, когда двое участников экспедиции Амундсена отправились с мыса Челюскин к Диксону. В 1918 году Руаль Амундсен на шхуне «Мод» совершал путешествие вдоль северного побережья Евразии. У мыса Челюскин судно зазимовало. Опасаясь за судьбу собранных научных материалов, Амундсен поручил своим спутникам — Петеру Тессему и Паулю Кнутсену — доставить их на полярную станцию острова Диксон. Хотя двум норвежцам предстояло преодолеть в условиях полярной ночи почти 1 000 км, задание не выглядело чрезвычайно сложным — оба были очень опытными путешественниками. 15 сентября 1919 года Тессем и Кнутсен вышли в путь, но добраться до Диксона им было не суждено.

Золотистое солнце скатилось к горизонту, но и не думает заходить, а просто движется по кругу. На часах уже почти час ночи и нужно идти в гостиницу. Уставшие как черти и исходившие по посёлку не один километр, мы с наслаждением принимаем душ и заваливаемся в койки. Я пытаюсь мониторить погоду с помощью iPad-а — там у меня установлены хорошие синоптические программы. Завтра будет длинная дорога. Но мобильный интернет (а тут работает только Билайн) почти мёртв. Решаю, что вернусь к этому вопросу завтра, в том числе получу метеоконсультацию в аэропорту. С северной погодой не шутят. В последний момент я думаю, что сегодня был трудный, но интересный день, но эта мысль была последней перед тем, как я проваливаюсь в сон.

P.S. Итог дня — пройдено 607 км за 3:15 летных часа