У меня в памяти остался практически каждый час этой ночи. Это значит, что я почти не спал. Уверен, что и Виктор не слишком сладко почивал этой ночью. Мы непрерывно пялились в туман через запотевшее окно, чтобы понять — ну что, рассеивается? В конце концов, часов в восемь мы уже и не пытались заснуть. Всё равно сон псу под хвост. Час шёл за часом, но туман и не думал редеть. В 11 утра мы на Таймыре уже улетели, а тут прозрачность лишь чуть-чуть увеличилась, но всё равно туман был повсюду. Такими темпами будем тут неделю сидеть. Надо что-то делать,..

Для начала мы решили пойти на край спуска, чтобы увидеть, что происходит там? Крутой спуск к речке стал проглядываться глубже. Но всё равно, ни дна, ни противоположного края видно не было. Дерьмо! Ждём еще час. В какой-то момент показалось, что стало прозрачней. Выскочили, начали суетиться — надо лететь, оглянулись — опять всё белым бело, да ещё хуже прежнего. Значит клочья. Это неплохо. Снова пошли к обрыву и аккуратно пошли вниз. Метров через 50 на склоне обнаруживаем что-то типа уступа с плоской поверхностью. Здорово! Можно использовать, как промежуточную площадку. Но она тесновата. Спускаясь в тумане надо быть осторожным. А тут еще и склон близко от несущего винта. Тем не менее созревает план. Решаем действовать так: Виктор берет рацию и останавливается у подходящего места, где я могу сесть. Я сажусь — он идет дальше. Корректирует и страхует, чтобы я не зацепился балкой или винтом.

Сначала таким образом я перепрыгиваю с середины плоскогорья к краю обрыва. Отсюда видно уже лучше. Витя идёт вниз, на уступ. Радирует мне. Я аккуратно, насколько это возможно на довольно сильном ветру, на висении боком ползу вниз по склону, стараясь не упустить из вида фигуру Виктора. Наконец, сажусь на уступе. Мы метров на 50 ниже плоскогорья, а значит, при очередном прозрачном клоке, можно будет спрыгнуть ещё ниже. И точно, минут десять ожидания, и туман пошёл редеть. Стало видно дно ущелья. Дальше всё равно белым-бело, но дно уже есть. Советуемся и решаем — вниз. Там присядем и будем ждать очередного клока редеющего облака. Мы аккуратно снижаемся боком по склону, но случается чудо — почти у самого дна начинает просматриваться и по горизонтали. Мы спустились метров на 100-120, и этого стало достаточно, чтобы появился тоннель. Нижний край этой облачности стал выше нас. Ура! Мы аккуратно полетели в сторону видимости, вниз по ручью и вниз по склону,

Минут 10 полёта, и мы в широкой долине речки, в которую превратился наш ручей. Отлично! Теперь к берегу, есть шанс, что прибрежный туман там растащило. Через еще 10 минут мы понимаем — хрена с два! Берег в тумане, и чем ближе к побережью, тем ниже облака. Но ситуация уже не такая кошмарная, как вчера. Отлетаем чуть назад в долину и находим там наиболее низкую часть гряды. Очень медленно приближаюсь к перевалу, чтобы случайно не влететь в туман. Мы винтом почти касаемся нижнего края облачности, но слава богу, видим вторую долину. Снова ныряем в неё, снова ищем невысокий перевал и, наконец, вываливаемся за эту гряду Северного Аннюйского хребта, которая преградила нам путь вчера. Перед нами долина, но глаз она не радует! Клочьями по земле разбросан туман, а впереди следующие холмы и сопки, которые в облаках. Надо остановиться и подумать. На карте навигатора, неподалёку от нас, обозначение жизни под названием Крестовое. Летим туда. Оказывается, это одинокий заброшенный лет 10 назад домик с парой сараюшек рядом. Всё полуразвалившееся и давно брошеное. Жизни тут давно нет. Сажусь рядом. Стрелка топливометра показывает меньше половины. Много пожгли мы топлива вчера, блуждая в горах, и сегодня — на висении и на низких скоростях полёта, По карте продвинулись не так уж и много, а топливо на исходе. Но вчера мы взяли большой запас в допбак (ох не зря!). Пока Виктор осматривает с ружьём домик и окрестности, я перекачиваю топливо из дополнительного в основной бак. Вот основной бак полон, но резерва уже почти нет. Впереди еще около 400 километров совершенно непонятной дороги. Нам хватает топлива только в том случае, если мы без блужданий сразу полетим в Певек. Еще один такой случай, как приключился с нами вчера, и мы без топлива сядем в этих богом забытых местах. Поэтому права на ошибку нет.

Я уже минут 15 разглядываю карту высот при разных масштабах. Путь нам преграждает череда возвышенностей высотой 200-300 метров. Пустячные сопки при хорошей погоде сейчас превратились в непреодолимый забор. Их вершины в облаках, и путь закрыт. Единственная надежда лететь на высоте 5-10 метров вдоль самой бровки океана, по его пляжу. в 15-20-метровом коридоре между крутыми обрывами сопок и ледяной водой в льдинах и айсбергах. Над водой лететь категорически не хочу — пятнами над ней висят туманные бляхи и только ближе к берегу они истончаются. Попадать в туман над водой нет никакого желания. Не говоря уже о возможном обледенении. Но попытка разглядеть что-то в коридоре над пляжем упирается в туман метров через 300. А что дальше? А вдруг пляж там исчезает и придётся лететь над водой в тумане? Сидим час или полтора у заброшенной рыбацкой стоянки и наблюдаем тенденции. Слева — откуда мы прилетели — становится хуже. Только что были видны обрывы за километр от нас, а теперь они уже не видны. Но правая сторона пока держится. Хуже не становится. Снова нас прижимает туманом? Обсуждаем, что хотя в домике жить нельзя, тут зато есть возможность развести костерок. В мокрых горах не было даже ветки для огня. С другой стороны, тут всё вокруг загажено помётом животных. Наверное и медведь тут не редкий гость. А это явный минус этого места.

Включаю наш мобильный спутниковый Интернет, рассказываю на Фейсбуке о нашей ситуации. Народ за нас волнуется, надо дать им знать, что у нас всё в порядке. Но уже второй час на исходе, а ничего толком не меняется. Эдак можно сколько угодно просидеть. На мини-брифинге решаем, что заночевать у заброшенного домика мы всегда успеем. Надо пролететь на невысокой скорости вдоль берега и посмотреть, что там делается дальше. Если пляж уходит в море и лететь нельзя — это одна ситуация. Но если это не так… Складываем наши манатки, взлетаем. Я постоянно сверлю взглядом топливомер. Топлива мало, чёрт подери. Медленно лететь нельзя — сожжём всё на висении. Но и быстро лететь нельзя, не видя куда. На скорости 60 узлов начинаем углубляться на восток, летя в 3-5 метрах над песком и плещущейся во льдах водой. А вот и следы белого медведя. Показываю Вите. Точнее, это медведица, и рядом с ней семенит медвежонок. Потом следы уходят с песка в сторону. Тут приходится быть начеку — птицы. Тут их много. Пару раз встречается целый птичий базар из уток. Дурные чайки мечутся (вот уж тупей птицы нет), одна чуть не угодила нам в винт, Не хватало еще столкновения с птицей…. По мере того, как мы углубляемся в этот туманный коридор, открывается вид на следующие две-три сотни метров. Не торопясь, лететь можно! Пляж вьётся лентой вдоль берега и как будто не кончается. Это-ж просто прекрасно! Неужели мы нащупали путь к бегству от этой непогоды? Мало-помалу, видимость становится лучше: уже 500-700 метров. Я пропорционально увеличиваю скорость: 100 узлов. Скорость — наша дальность! Кажется или на самом деле, чем дальше на восток, тем менее плотный туман? Вроде бы так оно и есть.

Нам надо уклоняться вправо, в обход Чаунской губы. Тем более, впереди довольно высокая гора на побережье. Но тумана уже почти нет, а нижний край облачности поднялся до 100-150 метров. Это значит, можно лететь уже не над водой, а преодолевать холмы и возвышенности. Еще час полёта. Я развиваю максимальную для нас скорость 110, потом 120 узлов. Вертолёт полегчал. Чем быстрее мы летим, тем дальше улетим. Осталось полбака, а лететь еще изрядно. Но вся погодная гадость постепенно отступает назад. Значит, не казалось, что непогода напирает с запада. Так оно и есть. Начинаем обходить Чаунскую губу. А тут уже солнце! Как же оно поднимает настроение после той срани, в которую мы угодили. Смотрю, ветер нам помогает. Путевая скорость 210-220, а иногда больше 230 км/час Ну не всё же невезуха, должно когда-то и повезти. Прикидываем топливо — теперь вроде должно хватить. А если ветер будет продолжать нас поддувать сзади, то придём еще и с небольшим остатком.

Лететь нам не в сам аэропорт Певек, а километров на 30 поближе. На площадку, называемую 21-й километр. Штука в том, что аэропорты работают по расписанию, и, садясь в них, мы становимся заложниками режима их работы. Вот и Певек закроется на выходные. А может случиться и так, что придётся ждать окна хорошей погоды — на Чукотке она очень неустойчива. И если окно придётся на выходные, мы никуда не улетим, и можно еще неделю сидеть и ждать следующего. Но при подготовке к экспедиции нам повезло. На нас вышел молодой человек, представился системным администратором горнодобывающей компании и предложил обратиться к руководству своей фирмы с просьбой нас принять. У них есть вертолётная площадка, открытая круглосуточно. Это же просто прекрасно! Наш штаб вышел с обращением на руководителя «Чукотской Горно-Геологической компании» с просьбой принять наш экспедиционный вертолёт, и нам ответили разрешением! Вот почему мы сейчас держим путь не в аэропорт, а на 21-й километр. Впрочем, у хозяев площадки нет керосина, и нам всё равно придется слетать в аэропорт для заправки.

Подлетаем к точке, забитой нами накануне по координатам, присланным из штаба. С воздуха видим кучу контейнеров, площадки с техникой, множество грузовиков и поодаль жилой городок. Значит нам сюда, Площадка, как и весь комплекс на 21-м километре, находится на возвышении, на холме. Так что мне даже не пришлось сильно снижаться — как летели, так и зашли на посадку. Смотрим, съезжаются джипы-грузовички, из них выходят люди в касках и в ярких жилетах. По виду — иностранцы. Может потому, что одеты точно, как принято в Америке, да и автомобили у них соответствующие. Мы здороваемся — нет наши ребята. Но мы уже отвыкли видеть такие лица — интеллигентные, открытые и умные. В дальних северных посёлках типаж людей немного другой.

Нас ждали ещё вчера. Рассказываем, как мы встряли по непогоде. Договариваемся, что сейчас мы слетаем в аэропорт на заправку, а потом вернёмся и за нами заедут, чтобы помочь перевезти вещи. Наш штаб быстро подаёт план с 21-го километра на аэродром Певек и обратно. На самом деле, надо было сделать это раньше. Наконец, план принят, Мы уставшие, но счастливые — вырвались из непогоды в этот яркий солнечный мир, да ещё к таким интересным людям. Взлетаем, делаем круг и фотографируем хозяйство компании с воздуха. Но слышим, появился какой-то посторонний звук. Что это? Внутри всё холодеет. Я смотрю на приборы — вроде порядок. Тревожных индикаций нет. Быстро сажусь. Виктор выходит и сразу всё становится ясно. Перед взлётом, страшно уставшие и находясь в состоянии эйфории, мы не сделали предполётного осмотра. И по какой-то причине остался открытым задний левый лючок двигателя, тот, через который контролируется масляный радиатор. Вот это косяк! Не выполнили единственный раз прописной обязанности экипажа, и тут же пришло наказание! Дальнейший осмотр показал, что крышка лючка немного деформировалась (не критично), но от одной крайней заклёпки отломилось крепление внутреннего ребра жёсткости крышки лючка. А еще потерялся один барашек замка (сам замок остался). Вроде бы вещи некритичные, но это был тревожный звоночек. И мы его услышали. Нельзя летать после бессонной тяжелой ночи. Надо выполнять предполётный отдых.

Заправка в аэропорту снова наткнулась на проблему «требования». Заправщики никогда не сталкивались с частными воздушными судами и с тем, что форма «требования на топливо» — это форма для юридических лиц. Снова-здорова… Начинаются танталовы муки с шекспировским вопросом и такими же шекспировскими страстями — что делать? Мне приходится ехать на машине с заправщиком в какое-то здание вне аэропорта. Там находится организация «Чукотнефтеснаб», который и должен отпустить топливо. Начинается вынос мозга друг другу и заодно мне. И это при том, что у меня а). есть договор с ФКП «Аэропорты Чукотки» и б). я заранее оплатил топливо! «Аэропорты Чукотки» — это вообще единственная организация на всём нашем маршруте, кто потребовал у меня меня предоплатить топливо заранее. Но, несмотря на всё это, представителю Чукотнефтеснаба смертельно нужно «требование», чтобы перед кем-то там отчитаться. Дело столь важное, что мне предлагают ждать прилёта самолёта с главой организации — только он в состоянии решить такой важный вопрос. Я звоню в штаб, штаб начинает звонить в головную организацию в Анадыре — помогите разобраться! И, наконец, к ним сюда спускается распоряжение свыше — нарисуйте себе форму «требования» в Экселе, распечатайте и дайте пилоту расписаться. На это мудрое решение ушло около часа времени и энное количество нервов.

Мы заправили вертолёт, залив в него 450 литров. Таких заправок у нас ещё ни разу не было. Остаток, с которым мы прилетали для очередной дозаправки всегда был выше. Теперь мы рассчитывали топливо так, чтобы долететь от Певека до мыса Шмидта, но кроме того, нам надо было еще вернуться на площадку 21-й километр. А еще, в плане нашего полёта на Шмидта, есть остановка на полярной станции Валькаркай — той самой, где снимался известный российский триллер «Как я провёл этим летом». Мы хотим там поснимать и пофотографировать. То есть топлива потребуется много. Не говоря уже о том, что мы теперь учёные и летать по Арктике с топливом «в обрез» больше не хотим.

Мы возвращаемся на 21-й километр. Нас встречают улыбающиеся представители Чукотской Горно-Геологической Компании. Это транспортное и логистическое подразделение канадской компании Kinross Gold Cororation, которая добывает золото на знаменитом руднике «Купол». Здесь находится склад, перевалочная база и транспортная служба, обеспечивающая рудник всем необходимым: от цемента, который тут тоже завозной, импортный, до сложных горнопроходческих машин и запчастей. Это связующее звено между морским портом в Певеке и рудником, находящимся за несколько сотен километров отсюда.

Городок для сотрудников построен по временной схеме. Это система вагончиков, палаток и модулей. Но есть всё необходимое — тепло, канализация, спальные модули, собственная столовая, душевые, кают-компанию. Есть даже Интернет через WiFi — роскошь, о которой мы уже и забыли. Нас определяют в отдельные жилые модули. Летом тут работает неполный состав и имеется свободное место. Наконец-то тепло! Наконец-то кровать! Наконец-то Интернет! Наконец-то еда! Нам, кстати, сразу предложили поужинать в собственной столовой, и после того кошмара, который довелось пережить, мы были полностью и безгранично счастливы. Как мало нужно, оказывается, человеку! Мы в наших мегаполисах об этом забываем.

Вообще, и сам посёлок, и уклад жизни в нём требуют отдельного описания. Лично я никогда не жил в вахтенных посёлках, тем более канадских, и для меня всё было безумно интересно. Поэтому я, пожалуй, посвящу отдельный рассказ этому месту. Забегая вперёд, могу сказать, что нам придётся тут прожить долгих четыре дня. Кто мог знать, что на Чукотке такие сложные и постоянно меняющиеся метеоусловия? Но сегодня мы хотим только одного — принять душ и пораньше лечь спать. Надо отоспаться за две ночи. Тем более, что метеопрогнозы на завтра ничего хорошего не показывают и можно никуда не спешить.

P.S. Итог дня — пройдено 484 км за 4:23 летных часа