Прошло уже трое суток, как мы находимся в посёлке горногеологов: прилетели сюда мы в среду вечером. За это время мы успели переделать все накопившиеся дела: Виктор скачал, отсортировал и заархивировал все фото- и видеоматериалы и закачал на наш московский сервер необходимую часть фотографий. Я тоже стахановски потрудился и сократил отставание наших путевых заметок от графика передвижения до одного дня. Мы даже успели поснимать цейтраферы (таймлапсы). В общем, намечалось вынужденное безделье. Поэтому в субботу вечером я засел за метеопрограммы и начал сверлить глазами прогностические синоптические карты, чтобы понять, когда можно продолжить наше движение. Как бы ни было хорошо и уютно в транспортном подразделении рудника «Купол», но мы в экспедиции и должны двигаться. Не говоря уже о том, что это было уже слегка бессовестно: попроситься на одну ночь, а провести целых четыре.

Судя по прогнозам, этот отвратительный холодный циклон, который накрывал низкой облачностью и снегом (да-да, снег летом тут не редкость) нашу следующую цель Мыс Шмидта, понемногу уходил на юг, и у нас появился шанс. Погода всё ещё не была идеальной, но хорошей погода на всей Чукотке одновременно никогда и не бывает. Беспокойство оставалось, так как ледяной океан научил нас, что с ним надо быть предельно внимательным — туманные выносы с моря на берег тут явление рядовое и довольно частое. Но самое плохое, что эти туманы никак не прогнозируются нашими программами, показывающими лишь глобальные атмосферные явления, а местные туманы к ним не относятся.

Воскресным утром мы собрали наши пожитки, и Женя повёз нас на охраняемую складскую территорию компании, где стоял наш вертолёт. Как хорошо, что мы накануне зашвартовали наши лопасти — все крайние три дня был сильный ветер — и это была бы лишняя и совсем ненужная нагрузка на лопасти. Наконец, тепло распрощавшись с нашими новыми друзьями, мы взлетели. Наши хозяева попросили нас отснять сверху небольшое водохранилище, откуда они берут воду для нужд посёлка, так что, перед тем, как встать на маршрут, мы слетали к указанному месту и сделали вираж, чтобы хоть как-то быть полезными для ЧГГК.

Сегодня воскресенье, и аэропорт не работает. Как же замечательно, что на наше счастье нам встретились хорошие, отзывчивые люди, благодаря которым мы не только провели четыре беззаботных ночи, но и смогли вылететь тогда, когда это позволила погода — сегодня. Потому что, если ждать понедельника и открытия аэропорта, погода снова может испортиться, и маленькая погодная форточка захлопнется. Сиди и жди дальше? В отсутствие связи, согласно федеральным авиационным правилам, мы летим в неуправляемом воздушном пространстве класса G, однако наш штаб на связи! И не только с нами, но и с Хабаровским зональным центром ОрВД. Если мы не можем связаться с авиадиспетчером из-за плохой УКВ-связи на севере, наш штаб постоянно в курсе, где мы и что с нами, и он докладывает за нас наше месторасположение, высоту полёта и расчетное время прибытия в ту или иную точку на маршруте. Тут, я думаю, мы просто образцовый борт, который можно ставить в пример другим. :-)

Наш маршрут из Певека на Мыс Шмидта пролегает по побережью самого студёного моря — Северного Ледовитого океана. Для нас этот маршрут единственно возможный, так как мы не хотим лететь через высокий горный массив Анадырского хребта. Сочетание гор и ветра — а ветра в этих краях удивительно сильные и постоянные — приводит к образованию сильной турбулентности воздуха, нисходящих и восходящих воздушных потоков. Это очень опасно для нашего маленького вертолётика. Тут и Ми-8, который весит раз в 10 больше нас, швыряет как щепку, что уж говорить о нашем R-66. Поэтому мы всегда облетаем горы, если это возможно.

Облачность сегодня (как и почти каждый день) низкая, а чтобы достичь береговой линии океана, надо преодолеть небольшой перевал. К счастью, есть маленький зазор между вершиной перевала и облаками, и мы ныряем в него. Перед нами вновь открывается горизонт океана, весь испещрённый льдинами. Несмотря на середину лета, тут вечные льды. Они не сплошные, а разбросанные, но они везде, куда глаз хватает. После перевала мы берём вправо и уже ищем глазами полярную станцию Валькаркай.

Станция Валькаркай была всегда в наших планах, хотя и официально не значится на маршруте экспедиции. Мы даже не согласовывали наш прилёт туда заранее и это был экспромт, хотя и запланированный. Эта станция стала широко известна после того, как тут снимался художественный фильм «Как я провёл этим летом». Мы оба смотрели этот фильм, и он нам понравился, не сговариваясь. Фильм — неплохой психологический триллер, отмеченный рядом международных наград. Если вы его не видели — советую. Одной из интересных особенностей фильма является то, что снимался он на настоящей действующей полярной станции, в реальной обстановке. Помнится, после просмотра фильма я лазил по карте, искал где же находится эта станция со странным названием Валькаркай, а когда нашёл — пытался разглядеть по космическим снимкам, видно ли там что-то из космоса? Поэтому, когда оказалось, что маршрут нашей экспедиции будет пролегать через Певек, я не мог обойти стороной эту станцию — хотелось своими глазами увидеть эти суровые красоты. Виктору, кстати, тоже. Вот почему мы сейчас строим заход и пытаемся подыскать местечко для посадки неподалёку от домиков.

Только мы сели, наш окружила стайка собак. Собаки на севере — это незаменимые помощники человека. Не удивительно, что несколько штук живёт и на станции. Некоторое время мы не видели людей, хотя наш вертолёт отнюдь не бесшумный. Наконец, показалась фигурка человека, который пошел в нашу сторону. Поздоровались — молодой парень, один из зимовщиков. Он не очень удивился нашему прилёту. Оказывается, к ним на станцию периодически заходят разного рода экспедиции. Но вертолётная — первый раз.

На станции живёт и работает три человека, хотя по штатному расписанию вроде бы положено 7 человек. Но, как это нередко случается (а это мы знаем уже по Мысу Челюскин), зимовщики совмещают по несколько должностей, чтобы хоть как-то повысить свои небольшие зарплаты. Впрочем, на станции ещё недавно было четыре человека — поваром работала супруга встретившего нас парня, но сейчас она уехала по каким-то вопросам в Певек. Еще два человека — начальник станции и метеоролог. Все они заняты тем, что дежуря по очереди, каждые 3 часа снимают показания с метеорологических приборов, установленных на площадке неподалёку. Вообще-то, Валькаркай — не просто метеостанция, сейчас она получила статус метеорологический и геофизической обсерватории. Недавно здесь был установлен комплекс оборудования для зондирования ионосферы земли — начальник зимовки показал нам две компьютерных стойки с приборами и огромные антенные мачты. Это оборудование в автоматическом режиме передаёт данные через тарелку спутниковой связи в центр.

Я интересуюсь — раз есть Интернет, значит им можно воспользоваться? Не тут-то было! Зимовщикам запрещено пользоваться Интернетом в личных целях! Это просто удивительное скупердяйство со стороны начальства! Люди, оторванные от всего мира, сидят чёрт знает на каком краю земли, и им запрещено даже переписываться с родными и друзьями, хотя большой ли трафик создаёт электронное письмо? И много ли напишут эти и так не сидящие без дела люди? Чудовищная жадность и неуважение к своим же сотрудникам — это моё личное мнение. Кстати, спутникового телефона на станции тоже нет! Типа, есть рация — вот вам и связь. А то, что такой связью невозможно пользоваться иначе, чем для официальных нужд — наплевать. Разумеется, мы предлагаем ребятам наш телефон Иридиум, чтобы они позвонили куда надо и поговорили сколько им надо.

Идём в небольшой соседний домик — это рубка и здесь ведутся метеорологичекие наблюдения. И здесь снималось множество сцен фильма. Это удивительно, но за пять лет со времени съёмок тут ровным счётом ничего не изменилось — вот тот же стол, та же лампа, та же рация, что были показаны в кино. Даже планшетик обломанным углом для записи данных с метеоприборов, с которым герои фильма лазили в будку термометров, тот же самый.

Мы фотографируем и фотографируемся в этом антураже. Будет что друзьям показать! :-) Потом идём на метеоплощадку и снова фотографируемся там же, где снималось кино. Теперь ведь это не просто метеоприборы и метеоплощадка — это уже часть культурного пространства.

А вот и пёс Арчум. Эта лайка — настоящая знаменитость. Арчум пешком дошёл от Гренландии до Чукотки в составе экспедиции одного французского путешественника, но был оставлен на станции за свой норовистый характер. Но знаменит Арчум прежде всего тем, что действие фильма «Как я провёл этим летом» происходит на вымышленном «острове Аарчым», названным так создателями фильма в его честь. С нами пёс ведет себя достаточно мирно, но он настоящий защитник от белых медведей. Полярники рассказали нам, как несколько месяцев назад сюда пришёл белый медведь и около суток терроризировал станцию и персонал. Люди были вынуждены укрыться в домике за железной защитной решёткой, которая установлена помимо дверей — сами двери слабая защита от хищника. Арчум с тремя другими собаками оборонял станцию, но одну собаку медведь всё-таки задрал и съел. Кстати, медведя пришлось в конце концов застрелить при помощи специальной команды на вездеходе, вызванной по рации.

Разговоры с полярниками всегда интересны. Да и мы им тоже интересны — в тесном коллективе из трёх человек быстро наступает информационный голод. Нас сажают за обед, хотя мы попытались было отказаться. Помимо продуктов, которые завозятся сюда на обеспечение команды зимовщиков, сами полярники не забывают об охоте и рыбалке. Тут это не развлечение, а средство к выживанию — всё добытое употребляется в пищу. Голец (рыба семейства лососёвых) в этих местах просто восхитителен. Недаром эта рыба и сама рыбалка на гольца попали в фильм и были органично вплетены в нить повествования.

Мы уже много наснимали и в заключение — общее фото на память в кают-компании. Мы оставляем на память наш вымпел и наклейку рядом со значком экспедиции велосипедистов-экстрималов, которые не так давно тоже заезжали на Валькаркай. Пора прощаться. Мы провели на станции больше трёх часов вместо полутора-двух, на которые рассчитывали. Мы успели подружиться за это непродолжительное время — надо же, как сближает оторванность от цивилизации… Увидим ли мы ещё друг друга когда-нибудь?

Мы взлетаем и делаем небольшую остановку вокруг «роты» — заброшенной части ПВО, расположенной совсем неподалёку от станции. Нам это место тоже знакомо по фильму. Но терять время на длительные фотосессии уже нельзя, поэтому я приземляюсь и жду Виктора, не отключая двигатель, пока он сделает несколько фотографий. Мы делаем заключительный вираж над ротой и устремляемся на восток, двигаясь точно по кромке моря.

Забавно, что Северный Ледовитый океан имеет на Чукотке столь продолжительный песчаный пляж! Мы летим над ним уже больше часа, а он всё не кончается. Если бы не льдины на море, можно было бы представить себе здесь зонтики и шезлонги с отдыхающими… Жалко ведь, что пропадает так много чудесного песочка у моря. Вот только температура воздуха тут редко поднимается выше +7…9*C даже в летние месяцы. Сейчас тут +4*C и ветерок с моря. А вода тут ледяная в буквальном смысле этого слова. Полёт ровный, но на всякий случай при температуре ниже +10*C, да еще у воды, я всегда включаю ПОС двигателя — обледенение возможно даже в ясную погоду. Еще надо быть очень внимательным с птицами. Тут их миллионы. Утки, чайки, гуси, еще какие-то мелкие… Мы летим над пляжем очень низко — так получаются неплохие видеокадры с носовой камеры GoPro. Периодически на песке встречаются крупные следы медведей, но самих медведей пока не видно.

Судя по навигатору, мы уже на подлёте к Мысу Шмидта. Аэродром Шмидта сегодня тоже не работает, хотя я всё равно запрашиваю эфир. Частота не отвечает. На моём навигаторе имеется отметка — знак «180-й меридиан». Я знаю его по фотографиям в Интернете и этот знак — пополнение нашей коллекции географических символов, возле которых мы снимаемся сами и фотографируем экспедиционный вертолёт. Судя по отметке на GPS до знака еще несколько километров, но вот же он! Знак лихо проносится под нами…

Как всегда, координаты на Google Планета Земля врут, знак находится не там, где указано. Закладываю крутой вираж и сажаю вертолёт на пляже у самого знака. Ура! Во оно еще одно зримое доказательство нашего путешествия! Этот символ означает, что тут пролегает продолжение нулевого (гринвического) меридиана, его противоположность. Если с Гринвича начинается отсчет восточных и западных долгот, то здесь эти долготы заканчиваются отметкой 180. Кроме того, 180-й меридиан — это международная линия перехода дат. Здесь можно стоять одной ногой в сегодня, а другой — во вчера или в завтра, смотря откуда вести отсчёт. Только тут можно стоять одной ногой в восточном полушарии, а другой в западном.

Я разворачиваю спутниковый терминал Инмарсат и делаю отметку в Фейсбуке — мы достигли очередного рубежа! Штаб просит сделать информационное сообщение по телефону. Пока Виктор вытаскивает наши камеры и штативы, я наговариваю текст по телефону. Затем мы проводим нашу фотосессию с флагами наших партнёров и спонсоров. Флаг далеко не каждой компании и не каждого СМИ видел столько особых географических точек России. Но нашим партнёрам повезло (как и нам с ними), ведь скоро у них скопится настоящая географическая коллекция. Наконец, мы закрепляем металлическую фрезерованную табличку с эмблемой экспедиции и делаем сферические панорамы. Ещё немного видео для фильма, и съёмки закончены — уже и так поздно. У нас было две остановки на пути, и хотя они нам дали массу фото- и видеоматериала, уже становится действительно поздно — девятый час. Но до Мыса Шмидта лететь совсем недалеко — каких-то 25-30 км.

С воздуха Мыс Шмидта представлял картину, уже виденную нами не раз на севере — куча заброшенных зданий, каких-то загадочных, но тоже брошеных сооружений, кучи ржавого железа и бочек. Поскольку на Шмидта мы прилетаем в воскресенье, наш штаб заранее сумел договориться с администрацией о посадке вне аэродрома. Нам дали координаты точки, и мы должны были сесть рядом с полярной метеостанцией, находящейся рядом с посёлком. При подлёте к месту, обозначенному на GPS-навигаторе, меня просто ужаснуло количество разнообразных антенн и радиомачт, некоторые из которых были огромного размера. Провода — главный враг вертолёта, и я об этом хорошо знаю. Меня всегда очень пугают такие места, ведь тонкий стальной провод может быть совершенно незаметен, но его хватит, чтобы опрокинуть вертолёт. Наконец, я вижу УАЗик и несколько человек — они стоят немного не там, где указывают координаты. Обходим скопище мачт и проводов и заходим на посадку с противоположного конца. Отключаемся. Наконец-то мы на Мысе Шмидта, в посёлке, полёта к которому мы ждали более трёх суток в посёлке горногеологов. Как хорошо, что мы теперь тут, это ведь ещё один шаг по такой трудной Чукотке. Мы узнаём, что аэропорт Мыс Шмидта, оказывается, является самым метеорологически-недоступным аэропортом России. Непогода тут стоит так часто и так подолгу, что это просто везение, что мы теперь тут.

Нас встречает Александр — сотрудник метеостанции и, по совместительству, водитель администрации, а также глава администрации Оксана Борисовна Макарова. Чехлим вертолёт, загружемся в УАЗик и едем сначала в администрацию. Тут мы с удивлением обнаруживаем, что нас встретила не администрация посёлка Мыс Шмидта, а администрация чукотского национального посёлка Рыркайпий, непосредственно примыкающего к Мысу Шмидта. Начинаем задавать вопросы и узнаём, что оказывается Мыс Шмидта — это умирающий посёлок, по поводу которого у Чукотского автономного округа есть планы на закрытие. После ухода отсюда военных, на Мысе Шмидта осталось буквально два-три многоквартирных дома, и население его уже очень мало, работать негде, и не рентабельно содержать два поселения по соседству. На фоне убитого разрухой и неустроенностью посёлка Мыс Шмидта, Рыркайпий выглядит более аккуратно — тут есть и дом культуры, и школа, и детский сад, аккуратные домики, выкрашенные в разные цвета. Видно, что явно находятся на Чукотке деньги на поддержание национальных посёлков. Лично мне не очень понятно, зачем вообще делать разницу между Рыркайпием и Мысом Шмидта. Посёлки соприкасаются друг с другом непосредственно. Зачем нужны две администрации и вообще — два названия? Всё это какие-то малопонятные для меня административные выверты.

Нас поселили в одной из нескольких ещё живых пятиэтажек Мыса Шмидта. Куча других, буквально на этой же улице, стоят с выбитыми стёклами и давно покинуты. Такое близкое соседство жилья с разрухой и запустеньем удручает и даже давит психологически, но люди тут ещё почему-то живут… В однокомнатной квартире оказалась только одна кровать — вот так сюрприз. «Поместитесь, вы же в вашем вертолётике как-то помещаетесь». Сказанное в тоне шутки не показалось нам смешным. Двум мужикам спать на одной не очень широкой кровати — это как-то слегка за границей нашего понимания. Просим что-то придумать, ибо нам грозит бессонная ночь. Даже наши спальные мешки и коврики остались в вертолёте. Мы же не думали, что двух человек поселят там, где сможет уместиться только один. Просим Александра что-то найти, и через некоторое время он где-то добывает раскладушку. Уже легче!

Пытаюсь понять, можно ли развернуть тут наш спутниковый Интернет… Какой там! Дом стоит торцом к нужной нам стороне — значит работать сегодня не сможем и не сможем посмотреть прогнозы. Ладно. Надо что-то поесть. В малюсеньком магазине, где и вдвоём развернуться сложно, мы снова купили пельмени, какое-то печенье, шоколадки. И только в квартире, высыпав из пакета нехитрые покупки, обнаруживаем, что почти все продукты просрочены… Нет, вы не поняли! Они были просрочены еще в 2011 году!!! Я вообще поражаюсь тому, как вся эта дрянь еще хранится в этой лавке и почему давно не списана и не выброшена? Более того, нас не предупредили в магазине об этом, хотя бы из простого приличия. Мы ещё раз договариваемся между собой, что эти свои цивилизованные привычки — покупать, не глядя на дату выпуска — вообще надо прекращать. Цивилизация давно закончилась!

Мы уже было расслабились перед тем, как уложиться в горизонтальное положение, как к нам приезжает Юрий Александрович Дунаев — наш шмидтовский волонтёр и авиадиспетчер аэропорта, а кроме того энтузиаст-краевед и историк-любитель, принявший прибытие нашей экспедиции очень близко к сердцу. От него мы узнаём, что оказывается знак 180-му меридиану, возле которого мы сегодня фотографировались, это он в инициативном порядке разработал и установил еще в 1980 году. Также он своими силами разработал и изготовил ещё несколько интересных памятников и монументов на Мысе Шмидта. А кроме того, Юрий Александрович творчески-одаренный человек и поэт-самородок, сочиняющий стихи и песни, одну из которых он тут же нам и исполнил. Слово за слово, и 5-минутный разговор вылился в 45 минут. Но мы уже очень устали и договорились завтра продолжить наше интересное общение.

День давно склонился к закату, хотя полярный день тут еще в разгаре и за окном светло. Он был непростой, но насыщенный и интересный. Жаль закончился он как-то минорно — тяжёлое впечатление оставил вид посёлка, да и наш ночлег слегка удручил. Мы вообще на нашем маршруте не очень-то шикуем в плане проживания — всё больше коротаем ночи в общежитиях и на грязненьких квартирках, сдаваемых посуточно, так что давно привыкли. Но в таких условиях тесноты и упадка мы еще не жили. Настоящий треш! За окном развалины, в лавке — продукты 2-3-летней просрочки, вместо дорог — ухабы и ямы, плюс вечные холода вместо погоды. Не думалось мне, что легендарный посёлок с романтическим названием, который был базой многих экспедиций и вообще опорным пунктом освоения Арктики, оказался в предсмертном состоянии и в полнейшей разрухе.

Кое-как устроившись, мы укладываемся спать. Меня беспокоит погода, я не имею возможности тут её посмотреть. И с мыслями о том, что надо завтра где-то на улице найти обязательно возможность включить наш терминал и промониторить погоду по маршруту, я засыпаю.